По-прежнему, подчеркивает профессор Хенрик Мюллер, доллар остается безусловной «якорной» валютой мировой экономики. Даже периоды его относительной слабости, какими бы неожиданными они ни казались, нельзя назвать драмой. По расчетам Базельского Банка международных расчетов (BIS), курс американской валюты к корзине основных конкурентов сейчас находится ближе к верхней границе за последние два десятилетия.
Европейский центробанк (ЕЦБ) подтверждает: доллар с внушительным отрывом лидирует в трансграничных платежах, размещении депозитов, международном кредитовании, оборотах на Forex и структуре официальных резервов. Это единственная денежная единица, глобальный оборот которой существенно превосходит экономический вес страны-эмитента.Тем не менее глобальная доля доллара медленно, но неуклонно сокращается. Китай все активнее переводит внешнеторговые расчеты на юань. Центральные банки стран Азии и Латинской Америки снижают долю американской валюты в резервах, наращивая запасы золота — уже порядка 20%, как недавно напомнила глава ЕЦБ Кристин Лагард. В иных случаях регуляторы выбирают диверсификацию за счет евро, иены или канадского доллара, что также ослабляет прежнюю монополию США.
По словам Мюллера, мировая валютная архитектура после 1945 года пережила три фазы и сейчас вступает в четвертую. Первая (1945-1971) базировалась на закреплении доллара к золоту, остальные валюты были привязаны к доллару по регулируемым фиксированным курсам. Система рухнула в начале 1970-х, когда США, столкнувшись с издержками войны во Вьетнаме и внутренними протестами, объявили о «закрытии золотого окна».
Вторую фазу (1970-е — конец 1980-х) отличали плавающие курсы и рыночная гибкость.
Несмотря на это, доллар сохранил доминирование, а японская иена, немецкая марка и британский фунт выполняли вспомогательные функции, обеспечивая региональную устойчивость.Третья стадия началась в 1990-х на волне либерализации и глобализации. Развивающиеся страны стали накапливать гигантские валютные резервы, чтобы защититься от возможных финансовых шоков. Доллар вновь оказался в центре: США предлагали уникальное сочетание глубины финансовых рынков, независимого центробанка, устойчивой судебной системы и военной «зонтичной» поддержки, позволяющей, если потребуется, гарантировать исполнение контрактов по всему миру.
Сегодня эта формула постепенно дает сбой. Экономическое, политическое и военное превосходство Америки размывается: стремительный рост Китая, более тесная интеграция Европы и технологический прогресс в Индии создают альтернативные центры притяжения капитала. Администрация Дональда Трампа (2017-2025) поставила под сомнение традиционную модель «глобального шерифа», подвергла критике независимость ФРС и пересмотрела ряд оборонных альянсов, что пошатнуло доверие к американским институтам. Параллельно усиление вооруженных сил КНР бросает вызов военному лидерству США.
Согласно прогнозу Мюллера, в четвертой фазе не произойдет «смены караула» в лоб — но доля доллара снизится, а система станет более полицентричной. Экономист Барри Эйхенгрин (Калифорнийский университет в Беркли) показал, что технологические решения — мгновенные платежи, блокчейн-платформы, многосторонние клиринговые палаты — сокращают издержки конвертации и позволяют сосуществовать сразу нескольким резервным валютам. Такая конструкция устойчива: в случае кризиса ответственность распределяется между несколькими «якорями», а не сосредотачивается в одной юрисдикции.
С этой точки зрения, говорит Мюллер, Европа получила исторический шанс. Еврозона объединяет крупную экономику, развитую правовую среду и влиятельные институты, что выгодно отличает ее от более закрытых или авторитарных моделей. Европейские финансовые рынки либерализованы и открыты иностранным инвесторам, тогда как Китай до сих пор поддерживает валютный контроль и ограничения на трансграничное движение капитала.
В результате около 20% всех международных платежей, депозитов и резервов уже номинированы в евро — значение, соответствующее экономическому весу блока. Юань, напротив, хоть и укрепил позиции в глобальной торговле, на финансовой карте мира пока скромен.
Чтобы усилить влияние евро, Европе, по мнению профессора, необходимо завершить строительство единого капитального рынка, углубить фискальную координацию и, что особенно чувствительно, сформировать общий оборонный контур. Сегодня ЕС ежегодно экспортирует сотни миллиардов евро избыточных сбережений, в основном в США и Великобританию. Если бы хотя бы часть этих средств направлялась в общеевропейскую инфраструктуру, «зеленую» энергетику или инновации, привлекательность евро резко возросла бы. Мюллер подчеркивает: Америка в эпоху Трампа нанесла себе заметный репутационный урон, но это не повод для самоуспокоения в Брюсселе и Берлине.
Однако любая попытка сократить долларовое влияние чревата конфликтами. Ведущий экономист парижского CEPII Карл Греку уверен: США воспринимают сохранение монетарной гегемонии как вопрос национальной безопасности и не готовы делиться привилегией «экстерриториальной» эмиссии. Вашингтон, по его словам, задействует политическое давление, санкционные механизмы и даже военные гарантии, чтобы удержать спрос на доллар.
Тем не менее рост альтернатив неизбежен. На повестке — инициатива БРИКС по созданию мультивалютной расчетной платформы, объединяющей доли на рынках нефти, газа и ключевых металлов. Теоретически это снижает транзакционный спрос на доллар, но для полноценной конкуренции валюте БРИКС предстоит удовлетворить классические критерии: служить расчетной единицей, инструментом финансирования и сбережения, а также быть свободно конвертируемой. Без этих свойств замена доллару невозможна, подчеркивает Греку.
Между тем технологический прогресс ускоряет то, что еще десять лет назад казалось футурологией. Региональные цифровые валюты центральных банков (CBDC) уже тестируются в Китае, ЕС, Бразилии и ряде африканских стран. Их внедрение может дополнительно перераспределить спрос: клиринговые операции станут дешевле, а национальные ЦБ получат инструмент прямого выхода на глобальный рынок, минуя корсчета в Нью-Йорке и Лондоне.
Суммарно, заключает Хенрик Мюллер, новая денежная эра не отменяет доллар — она просто ограничивает его «соло-партию». США останутся крупнейшей экономикой с глубочайшими рынками капитала, но гегемония уступит место конкуренции. От того, насколько быстро Европа, Китай и развивающиеся объединения наладят институциональные и технологические основы, зависит, кто и в какой пропорции будет делить «резервный пирог» ближайших десятилетий.
Оригинал: Доллар сохраняет позиции, но его международная роль снижается
Свежие комментарии